В столь ранние, еще прохладные часы, улицы Рима уже были заполнены. Юлия Терция из рода Юлиев не любила города. Ее раздражали грязь, вонь, нищие, слонявшиеся без дела и выклянчивающие деньги. Она бы не приехала, если бы не свадьба младшей сестры.
     После того, как незабвенный Сервий Туллий скончался, Юлия возвратилась в дом брата, но жить предпочитала на вилле Сновидений, построенной для нее мужем. Прошло уже много лет, а Юлия все еще болезненно переживала вдовство. Брат был нежно привязан к ней и не настаивал на новом браке.
     Матрона Юлия ехала в скромной лектике, спрятанная от любопытных глаз плотными драпировками. Иногда она приподнимала занавеси, чтобы посмотреть, далеко ли еще до дома брата.
     Прохожие, которым удавалось увидеть ее, останавливались в восхищении. В Риме, где большинство женщин были смуглыми и черноволосыми, золотистые волосы Юлии производили божественное впечатление. И хотя прическа матроны была старомодной, а из украшений она носила только ожерелье из бериллов, оправленных в золото, смотрелась она прелестно.
     Возле перекрестка с Центральной дорогой лектика остановилась. Судя по мерному топоту сотен ног, мимо проходил отряд легионеров. Юлия откинулась на подушки, обмахиваясь золотым пластинчатым веером, подаренным еще мужем.
     Внезапно ее насторожили крики прохожих, а затем и взволнованные голоса слуг. Топот лошадиных копыт и оглушительное ржание раздались совсем рядом. Юлия откинула драпировку и вскрикнула, увидев черную лошадь, которая неслась прямо на нее. Всадник изо всех сил натягивал поводья, пытаясь остановить животное.

Отредактировано Юлия Терция (2015-05-25 07:54:31)

В последний момент столкновения удалось избежать, но рабы смешались. Один из них неловко шагнул и споткнулся.
Юлия взвизгнула, хватаясь за столбики лектики, чтобы не упасть. Золотой веер выпал из ее рук и со звоном упал на мостовую прямо под копыта бесновавшейся лошади.
Управляющий вовремя подхватил матрону и закричал на раба, называя его олухом и растяпой. Юлия держалась за сердце, сердито поглядывая на всадника, который уже справился с лошадью и теперь кружил поблизости, бросая в сторону молодой вдовы заинтересованные взгляды.
У него было загорелое лицо и белые морщинки в уголках глаз. А улыбка - мальчишеская. Как избалованный ребенок - сотворил шалость, но знают, что его не накажут. Юлии бросилось в глаза золотое ожерелье с чеканкой в виде капитолийской волчицы, оно было массивным и плотно охватывало горло, как ошейник.
На вопрос Юлия не ответила. Несмотря на учтивость слов, обращение показалось ей оскорбительным. Да она и не знала, что ответить: да, испугал? - так и так понятно, что она испугалась. А храбриться и говорить, что ничуть не испугана - глупо. У нее до сих пор дрожат пальцы, как у больного лихорадкой. Но больше, чем лошади, она была испугана всадником. Хотя ничего страшного в нем не было. Юлия мысленно упрекнула себя, что стала совсем отшельницей - боится каждого встречного. Она опустила глаза и смотрела на свой искореженный веер. Это был свадебный подарок покойного мужа, и этот подарок она особенно берегла. На золотых пластинах изображалось бегство Энея с семьей из Трои. Эней считался прямым предком рода Юлиев. А теперь по божественному предку потоптались лошадиные копыта, уничтожив тонкую работу.

Забрав испорченный веер, Юлия поспешила спрятаться в глубине лектики, опустив занавес и придерживая его рукой, для верности. Щеки ее пылали от негодования: разве можно так откровенно, с таким бесстыдством рассматривать благородную женщину, чьи предки указаны в списках основателей города?!
Слуха ее достиг разговор управляющего с незнакомцем, и она возмущенно покачала головой: он явно не знаком с правилами приличия! Выспрашивает о ней на улице! Как о какой-то торговке!
Топот копыт указал на то, что всадник подчинился просьбе и отвел лошадь в сторону, давая дорогу. Юлия не утерпела и тихонько выглянула, чтобы еще раз посмотреть на мужчину. Он следил за ее лектикой, и, увидев матрону, весело отсалютовал напоследок. Юлия поспешила снова спрятаться, ругая на сей раз себя.
Слишком пристальное внимание чужих людей всегда пугало ее и вызывало недовольство. Но в этот раз, она была вынуждена признать, что испытала приятное волнение. Ничего подобного не было с ней за последние лет шесть.
Рассеянно прислушиваясь к голосу управляющего, который отчитывал провинившегося раба, Юлия поправила выбившийся из прически локон и вдруг улыбнулась.
- Я испугал тебя, божественная матрона? – спросила она себя саму вполголоса и прикрыла глаза.
Возле дома брата она еще раз выглянула из лектики, чтобы посмотреть на родные места.
Дом нисколько не изменился. Стены в трещинках все так же обвивал дикий плющ, фонтан на площади все так же звенел, а возле него сплетничали рабыни, совсем забыв о поручениях, с которыми их отправляли хозяева.
Во дворе на Юлию сразу же налетела новобрачная – Юлия Квинта, которую в семье звали просто Квинтой – Пятой. Она родилась пятой по счету. Квинта осыпала сестру поцелуями и потащила в дом. Юлия тоже была рада увидеть ее, отмечая, как сестра выросла и похорошела за последнее время. Глаза Квинты так и сияли, она то и дело прыскала со смеху, пытаясь что-то рассказать Юлии.

Но выговориться Квинте не удалось. Навстречу Юлии вышла старшая сестра - Юлия Прима, которую в семье все звали Розой, за прекрасный цвет лица. Одета она была в восточные ткани, на руках, шее и в прическе сверкали украшения с драгоценными камнями.
- Наконец-то! Явилась наша затворница! – Прима Роза раскрыла руки для объятий. - Давно не виделись, сестренка.
- Ты как всегда – блестяща! – засмеялась Юлия, обнимая ее. – Все хорошеешь и хорошеешь!
- Да и ты тоже… - Прима Роза отстранилась на шаг, оглядывая ее. – Но, прости, что за древняя стола? Что за прическа? А чем от тебя пахнет? Мятой, что ли?
- Мы это исправим! – важно заявила Квинта, оттесняя старшую сестру. – Пойдем, Юлия, мне тебе столько рассказать нужно!
- Пусть Юлия сначала поздоровается со мной, - раздался позади них полный достоинства голос.
- Гней Юлий! – Юлия обернулась, протягивая к брату руки.
- С приездом, моя милая, - нежно обнял ее он. – Как ты доехала? Устала? Термы уже ждут, освежись с дороги.
- Ничуть не устала, - улыбнулась Юлия. – Всю дорогу думала о вас! Где твоя жена и мой племянник?
Робко вышла вторая жена Гнея. Юлия приветствовала ее и погладила по пухлой щечке младенца, которого невестка держала на руках. Невестка говорила со средней сестрой мужа с почтением и чуть не со страхом. Юлия постаралась быть очень радушной с ней. В доме шептались, что с первой женой Гней Юлий развелся только потому, что жена слишком заносчиво повела себя с Юлией – о крепкой сердечной привязанности Гнея именно к ней, средней сестре, знали все.
В свою очередь Юлия из всех домочадцев больше всего любила именно брата.
Сейчас, когда они стояли рядом, особенно бросалось в глаза их фамильное сходство. Оба среднего роста, стройные, с правильными, почти точеными чертами лица. Такие черты можно увидеть у древних эллинских статуй –  красивый выпуклый лоб, гордая переносица, не такая высокая, правда, как у греков, чуть впалые щеки, надменные, четко очерченные губы, упрямые подбородки. Только волосы у Гнея были черные, а не золотистые, как у Юлии. Юлия считала брата самым красивым мужчиной, а ранние залысины воспринимала, как знак недюжинного ума.
- Ты выглядишь уставшим, - сказала она, с обожанием глядя на брата.
- Это из-за свадьбы. Много дел. Ну, иди отдыхай. Встретимся за ужином.
Сестры увели Юлию на женскую половину дома.

Квинта болтала без умолку, рассказывая о женихе. Юлия слушала краем уха, чувствуя себя словно пьяной от обилия людей и речей.
- А где твои наряды? – спросила Квинта.
- Наряды?.. Ах, да… Я привезла с собой две столы…
- Которые, конечно же, никуда не годятся! – засмеялась Прима Роза. – Юлия, клянусь Юпитером, я так рада тебя видеть!
- И я! – Квинта порывисто прижалась к Юлии. – Ты могла бы и почаще нас навещать!
- И вы тоже! – Юлия улыбнулась. Ей было хорошо в родительском доме. – А Фратта все еще здесь?
Фратта была ее нянькой и одной из старейших рабынь Юлиев.
- Куда же она денется? Со вчерашнего дня суетится на кухне, чтобы угостить тебя твоими любимыми ячменными пирожками с медом, - Прима Роза возлегла на ложе, подперев голову рукой, унизанной браслетами, и с удовольствием глядя на сестер. – Думаю, столичная жизнь пойдет тебе на пользу, Юлия. Мы сходим театр, на рынок…
- Да, да, конечно, - пробормотала Юлия, одновременно кивая Квинте, показывающей ей свадебный наряд. – Очень интересно.
Прима Роза фыркнула:
- Или – совсем не интересно. Ничего, я тебя расшевелю. Весталка!
- Не богохульствуй! – испугалась Юлия, Прима Роза только рассмеялась.
Внесли вещи Юлии – всего один короб и шкатулку.
- И это – все, что ты взяла?! – возмутилась Квинта. – Ладно, одолжим что-нибудь у Примы.
- Мне и этого будет достаточно… - начала Юлия, но Квинта уже убежала куда-то, не дослушав.
- В столице неспокойно, - сказала Прима Роза, воспользовавшись ее отсутствием. – Император – страшен. Гней очень просил тебя поменьше показываться на улицах.
- Да что ты?
- Нерон – безумен! – объявила таинственным шепотом Прима Роза.
- Не стоит говорить так… Персона императора священна!
- Ха!.. Весь Рим говорит об этом. Мало того, что он читает и поет, как обычный лицедей, так он еще и устраивает во дворце дикие оргии! Он оскопил раба и женился на нем! И всюду возил его с собой, обращаясь с ним, как с женщиной!
- Это не может быть правдой, - ужаснулась Юлия. Она даже побледнела, что с удовольствием отметила Прима Роза. Для такой затворницы, как Юлия, даже новости трехгодичной давности были интересны. Прима Роза принялась взахлеб рассказывать о последних столичных сплетнях. В основном, все ее рассказы вились вокруг императорского двора. Юлии показалось, что она говорила о нем со смешанным чувством страха и зависти.
Прима Роза сильно изменилась. В ее движениях появились вальяжность, надменность, даже во взгляде теперь читалась какая-то жестокость. Сколько Юлия себя помнила, Прима Роза всегда отличалась твердым характером. Иногда она даже осмеливалась оспаривать решения Гнея, и брату стоило немалого труда, чтобы утихомирить своевольную сестру. Юлия думала, что брат очень удачно подобрал Приме Розе мужа – доброго, хотя и несколько недалекого человека из богатой древней семьи. Он слепо обожал свою блестящую жену и потакал всем ее капризам. Прима Роза, верно, очень счастлива с ним, думала Юлия.

Вернулась Квинта, приведя с собой рабыню, которая несла поднос с фруктами и соками. Юлия подкрепилась с дороги и пошла в термы. Прима Роза составила ей компанию.
Пока рабыни умащивали тела матрон ароматическими маслами, Прима Роза, приблизив губы к уху Юлии, рассказывала ей шокирующие подробности жизни Нерона. Юлия ахала от изумления, что необыкновенно льстило ее собеседнице.
- Откуда ты знаешь об этом? – спросила, наконец Юлия.
- Я тебе потом расскажу, - многозначительно прикрыла глаза Прима Роза.
Сестры ополоснулись в бассейне и, завернувшись в покрывала, вернулись в комнату Квинты.
- А что с твоим веером? – заметила Прима Роза. – Он весь погнулся.
Юлия вкратце рассказала об утреннем происшествии.
- Как ты сказала? Повтори? – попросила Прима Роза. – Как выглядел этот мужчина?
- Высокий, очень высокий. Очень смуглый. Волосы черные, в углу рта, слева, маленький шрам. У него было великолепное ожерелье с изображением волчицы.
- Прародительница Венера! Это Эпомармар!  Храни тебя боги, моя дорогая сестра!
- Что тебя так испугало?
- Это Эпомармар, Юлия. Римский квестор, один из самых близких к императору.
- И что же?..
- Его женолюбие превосходит даже его богатство! А после войны в Британии, император осыпал его золотом. Я предупредила, чтобы ты поменьше показывалась на улицах, а зло уже свершилось. Не приведи Венера, чтобы он заинтересовался тобой…
- Думаю, ты преувеличиваешь.
- Преувеличиваю? Юлия, ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видела. Но ты и самая холодная. У тебя нет ни желаний, ни кокетства, ни страсти. Поверь мне, это не очень хорошо.
- Я все еще горюю по смерти мужа.
- Столько лет?! – скептически улыбнулась Прима Роза. – Не смеши. Ты горюешь, потому что тебе это удобно.
- Прима! – ахнула Юлия.
- Ладно, прости. Не будем больше об этом. Может, все и обойдется.
Сестры обнялись и поцеловались. Но слова Примы Розы заронили в душу Юлии тягостные чувства. Она слушала невнимательно и все больше уходила в собственные мысли. Наконец, Прима Роза это заметила.
- Ты совсем меня не слушаешь. Ты как эта статуя. Такая же глухая и молчаливая.
- Не буду больше, - Юлия погладила ее по руке. – Я очень рада тебя видеть.
- И я тоже. И Квинта. И Гней. Какой бы ты не была, знай, мы всегда с тобой заодно. Мы – из рода Юлиев.
- Мы – потомки божественной Венеры, - повторила семейную клятву Юлия, склоняя голову на плечо Приме Розе.

Пока сестры ехали в лектике, Юлия чувствовала себя очень неплохо, но перед входом на рынок лектику пришлось оставить - такой плотный людской поток не преодолел бы ни один переносной корабль.
- Посмотри, сколько мужчин, - подтолкнула Прима Роза Юлию локтем.
Юлия с беспокойством оглянулась. Потом подумала и прикрыла лицо вуалью.
- Мне не нравится, когда столько людей, - сказала она. -  Давай скорее купим, за чем пришли, и вернемся домой.
-Ю-юлия! – почти простонала Прима Роза. – А вуаль-то зачем? Не строй из себя провинциалку, открой лицо сейчас же!
Но на сей раз сестра осталась непреклонной.
Женщины двигались вдоль лавок, протискиваясь между такими же как они покупательницами и торговцами с переносными лотками. Прима Роза краем глаза следила за Юлией. То, что она наблюдала, ее еще больше удручало. Сестра не только прикрыла лицо от любопытных, но и закрывалась краем столы от всех случайно встречных мужчин и даже от торговцев.Сама Прима Роза делать этого не собиралась и гордо вышагивала, являя во всей красе свою великолепную персону. На ней была светлая стола из полупрозрачного материала, накинутая поверх длинного узкого платья на египетский манер. Пышную прическу украшали жемчуг и аметисты, а на шее было великолепное ожерелье из оправленных в серебро гранатов.
Но даже по сравнению с ней Юлия выглядела более, чем достойно. Складки одежд подчеркивали совершенство ее фигуры. Золотистые волосы, выбивавшиеся из-под покрывала, делали еще более ослепительной белизну кожи… Ее замечали, но не осмеливались открыто восхищаться, видя как она скромно склоняет голову, поправляя вуаль.
Сестры купили новые стригили (скребки для тела) и душистые масла для терм, после чего Прима Роза предложила еще зайти в египетскую лавку благовоний. Кроме духов, египтянин-купец продавал всякие восточные редкости. Сестра столь умело разжигала любопытство Юлии, что та не устояла.
На пороге их встретил хозяин – сухощавый египтянин с томным взглядом. Глаза его были подведены черной краской, что совершенно не понравилось Юлии. Она даже побрезговала заговорить с ним, предоставив вести беседу Приме Розе.
В лавке было мало посетителей. Они рассматривали стоявшие и лежавшие на прилавках блюда, чашки, курильницы, еще какие-то странные, но очень красивые предметы, о назначении которых Юлия даже не догадывалась.
- Что ты хочешь посмотреть, благородная матрона?  - нараспев спросил Приму Розу египтянин, признав в ней жительницу города. По Юлии он лишь слегка скользнул взглядом, сразу определив, что покупательница она никчемная.
И в самом деле, пока Прима Роза разговаривала с хозяином, объясняя, что ей хотелось бы купить, Юлия, откинув вуаль с лица, бесцельно бродила вдоль прилавка, удивляясь, к чему покупать эти, конечно, красивые, но абсолютно ненужные в хозяйстве безделушки.
Она остановилась возле забавной статуэтки из полупрозрачного зеленоватого камня, изображавшей толстяка, сидевшего на пятках. Хитрая улыбка понравилась матроне, она погладила лоб статуэтки пальцем, гадая, что это за божество и какой таинственный народ поклонялся ему.

Юлия вздрогнула и испуганно оглянулась. Она не привыкла, чтобы с ней заговаривали на улице.
Рядом ней, широко улыбаясь, стоял квестор Эпомармар. Тот самый страшный человек, о котором рассказывала Прима Роза. Юлии разом припомнились слухи, которые сестра пересказывала ей тайком от брата и Квинты. О женолюбии и развращенности квестора.
Матрона вспыхнула, как девочка, удивляясь, отчего это ее сердце так внезапно забилось все быстрее и быстрее.
Тут же опустив вуаль, она отвернулась и пошла прочь, не удостоив мужчину ответом.

Отредактировано Юлия Терция (2015-06-02 06:11:47)

Юлия оглянулась в поисках Примы Розы, но сестра, как назло куда-то пропала. Она от души прокляла ту минуту, когда поддалась на уговоры и согласилась зайти в эту лавку, казавшуюся ей сейчас обителью Плутона. Оставалось надеяться, что квестор проявит благоразумие и оставит ее в покое. Юлия вцепилась в край столы так крепко, будто она была ее щитом, защищавшим от нападения врага.

Юлия мотнула головой. Ответить она была не в силах. Прикрывая лицо, она все же бросила несколько взглядов на квестора. Он был в светлой короткой тунике, открывающей сильные мускулистые ноги. Мощные икры, гладкие, как у греческой статуи, вызвали в Юлии, скорее, неприятные чувства. Она снова оглянулась, недоумевая, где ее сестра, но Прима Роза, как назло, куда-то скрылась с азиатским торговцем и не спешила возвращаться.
Матрона глубоко вздохнула, призывая мысленно на помощь всех своих пенатов. Столь опасный человек, если верить рассказам Примы Розы… Что ему вообще нужно? Почему он опять встретился на ее пути?
Юлия отвернулась, делая вид, что ее очень заинтересовала заколка для волос с янтарным жучком, стараясь забыть, что квестор находится за ее спиной. Хоть бы он понял и ушел, освободив ее от своего присутствия.

Юлия вспыхнула и на сей раз не замедлила ответить:
- Вдвойне неразумно, что ты осмеливаешься тащиться за вдовой!

- Оно измеряется моим горем, а не твоим желанием! – ответила Юлия, прикрывая лицо полой столы и нервно оглядываясь. Она опасалась, что прежде, нежели появиться сестра, кто-либо из знакомых увидит ее, праздно болтающей с мужчиной

- Не обижает! Приводит в негодование! - бросила Юлия через плечо. Когда же он уйдет, наконец? Она молитвенно переплела пальцы, обещая принести жертву Венере Прародительнице, если она избавит ее от нежелательного собеседника.

Юлия затаила дыхание, не осмеливаясь посмотреть квестору в глаза, когда он шагнул к ней. А когда он украсил ее прическу янтарной шпилькой, вздрогнула и отшатнулась, будто ее ударили. Она отвернулась лицом к стене, вытащив  шпильку и мучительно раздумывая, надо ли бросить подарок дарителю под ноги. С любым другим она бы так и поступила, но ей памятны были рассказы о том, что квестор ходит в любимчиках у императора. Подобное пренебрежение к фаворитам Августа могло дорого обойтись не только самой Юлии, но и семье.

Отредактировано Юлия Терция (2015-06-04 08:23:27)